Я затаила дыхание, понимая, что вступаю на нетвердую почву. Интересно, о ком он хочет поговорить? А что, если Добронега рассказала ему что-нибудь про Альгидраса?

— И? — спросила я.

— Люб тебе Миролюб? — спросил он.

Я улыбнулась про себя от того, как музыкально прозвучала эта фраза «люб ли тебе Миролюб». Радим, видимо тоже это заметив, усмехнулся:

— Ну, так как?

— Он славный, — повторила я то, что повторяла здесь уже не один раз.

— Славный… — эхом откликнулся Радим, и по его голосу было слышно, что он отнюдь не разделяет моих мыслей. — Хочешь в Каменицу? — спросил он.

Я снова попыталась развернуться в его объятиях, и он снова не позволил.

— А можно? — спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.

Радим молчал долго, потом тяжело вздохнул. Теплая грудь за моей спиной поднялась, опустилась… Он зарылся носом в мои волосы и шумно выдохнул.

— Можно.

— Правда? — я все-таки развернулась.

Я смотрела в его лицо, и улыбка сама собой сползала с моего лица. На лице Радимира не было ни тени радости — только усталость и тревога. Меня озарило: ведь он не мог не понимать, что со Всемилой в любой момент может случиться приступ, а его не будет рядом, и все же он меня отпускал. Мне очень хотелось как-то дать ему знать, что со мной все хорошо, что ничего не будет, но я не знала, как это сделать.

— С тобой поедет Златка, мать будет рядом, — словно прочитав мои мысли, пробормотал он, заправляя прядь волос мне за ухо. — И Олег будет. Ничего не бойся!

— А я и не боюсь. Я боюсь, как ты тут один останешься.

Радимир улыбнулся. В его взгляде засветилась такая нежность, что я поднялась на цыпочки и крепко обняла его за шею. Он обнял меня в ответ.

— Взрослая ты у меня совсем стала, — повторил он. — Не бойся за меня, хорошо все будет. Со мной все войско остается.

— Так что, с нами никто не поедет? — спросила я, отстраняясь и заглядывая ему в глаза.

— Ну что ты. Как же не поедет? — удивился моему вопросу Радим. — С вами десять человек из Свири поедет, да и Миролюб сегодня гонца прислал известить, что он часть своих воинов отрядит.

— Так у Миролюба же у самого маленький отряд, — взволнованно пробормотала я.

— Так это не та часть, что с ним. Из Каменицы прискачут.

— А когда?

— К концу следующей седьмицы здесь будут. День отдохнут, и сразу выдвинетесь.

— И седьмицу в пути, — протянула я. — Далеко Каменица.

На его лице снова появилась тревога. Я подумала, что он волнуется не только за меня, была же еще Злата, и ребенок, которого они так долго ждали.

— Не тревожься, — я провела пальцем по морщинке на его лбу.

Радимир тут же попытался улыбнуться, вышло некое кривое подобие настоящей улыбки.

— Я присмотрю за Златой, — храбро сказала я.

Теперь уже Радимир улыбнулся по-настоящему.

— Ты уж присмотри, будь добра, — серьезно сказал он. — А то она у меня капризная стала. И… — тут Радим задумался, снова провел рукой у меня за ухом, заправляя злосчастную прядь, и добавил: — Про Миролюба подумай. Коли решишься, я против не буду. А уж коли решишь, что свадьбе не быть, то не бойся ничего, никто тебя силой из Свири не заберет.

Он открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но промолчал, а у меня в голове почему-то зазвучало продолжение этой фразы: «Никто тебя силой из Свири не заберет, пока я жив». А вот сколько он будет жить?.. Я вздрогнула от этой непрошенной мысли. Да что ж такое? Почему всякая ерунда лезет в голову так некстати? Как в прошлый раз, с Миролюбом, о том, что все скоро закончится, так и сейчас… Я испуганно посмотрела на Радимира.

— Что? — тут же нахмурился он.

— Ничего, — я попыталась улыбнуться. Улыбка, наверное, получилась жалкой, потому что Радимир нахмурился еще сильнее. Чтобы как-то скрыть замешательство, я спрятала лицо у него на груди. Он крепко обнял меня и стал раскачивать из стороны в сторону, как маленького ребенка. А я стояла и думала о том, что Радим может умереть еще раньше меня. И почему-то мне малодушно хотелось не увидеть этого. Пусть это случится позже. «Пусть это случится, когда меня уже здесь не будет», — мысленно попросила я неизвестно кого. Наверное, эту их проклятую святыню. В эту секунду я от всей души понадеялась, что она меня услышит и что будет благосклонна и исполнит мою просьбу.

***

Брат Альгар… как странно поминать твое имя не в праздной беседе, а обращаясь к тебе самому. Признаюсь, мне этого не хватало.

Ты вправду неплохо меня знаешь. Или же думаешь, что знаешь. Мы уже не те, что были когда-то и глупо цепляться за старые обиды, брат. Смирись с истиной: только вместе мы сможем противостоять любой силе.

Ты прав, я покинул привычные стены и прошел столько морей не только для того, чтобы привезти тебе свитки. Однако, и для этого тоже, хочешь — верь, хочешь — нет. И ты не ошибся: мне нужна твоя помощь, но, думаю, никогда не сможешь угадать, в чем именно. Я уже вижу, как любопытство гложет тебя, не давая уснуть. Я помню тебя, Альгар. Любопытство и тяга к сокрытому тайной в ком-то может и смирятся с годами, но не в тебе. Потому давай отбросим пустые гадания и просто встретимся. Как в старые добрые времена, Альгар? Только мы с тобой против всех тайн этого мира. И в этот раз мы одержим победу!

Ты, верно, заметил, как быстро пришел мой ответ. Я вправду близко, брат, и мы увидимся скорее, чем ты можешь ожидать. Я верю, при встрече ты поймешь, что помыслы мои чисты. Я не несу тебе зла, что бы ты там себе ни думал.

Что же касается твоей заботы о моих людях, поверь, Альгар, я и мои братья способны встретиться с любой опасностью, которую таят эти земли, и преодолеть любой путь. Верно, ты не до конца понимаешь ту силу, которой мы обладаем. Потому давай оставим распри и встретимся, как братья.

С надеждой на твое благоразумие,

Алвар.

Глухим метрономом в груди ведется отсчет.

Дойдешь до финала иль сгинешь среди страниц?

Могучая сила тебя, словно ветку гнет,

Еще не ломает, но ловко бросает ниц.

А ты поднимаешься, ветер ловя рукой.

Дойдешь до финала иль сгинешь среди страниц?

Достигнешь вершины, взлетев по тропке крутой,

Иль, разом надежду оставив, сорвешься вниз?

Друг-ветер чуть слышно шепнет в предрассветный час,

Дойдешь до финала иль сгинешь среди страниц.

И сила, что дремлет в глубинах знакомых глаз,

Тебя уведет за собой дорогою птиц.

Подготовка поездки в Каменицу обернулась настоящим кошмаром. До меня вдруг дошло, что мы вправду едем, а это значит нужно собираться. С одной стороны, я отдавала себе отчет в том, что меня не заставят готовить припасы в дорогу или, по крайней мере, четко обозначат, что должно туда входить, потому что вряд ли Всемиле доверили бы такие серьезные вопросы. С другой стороны, я вдруг поняла, что мне понадобятся какие-то личные вещи — одежда, расчески, опять-таки, духи, еще что-то… Ведь мне предстояло не просто путешествие — меня ожидала поездка в столицу, к семье Миролюба. И, раз он не стал объявлять родителям, что наша помолвка под вопросом, получалось, что я еду в статусе невесты. Но даже если забыть об этом, факт того, что я — сестра воеводы Свири и родственница Златы, никто не отменял, а это уже накладывало определенный отпечаток. Как ни крути, внимание ко мне будет соответствующее. Осознав это, я впервые подумала, что была слишком беспечна, напрашиваясь в поездку туда, где ко мне будут прикованы десятки взглядов, большей частью наверняка недоброжелательных, и уж там я точно не смогу ожидать снисхождения к странностям в своем поведении. Я почти решилась сообщить Радиму, что передумала, вот только я никак не могла избавиться от чувства, что непременно должна там быть. И, самое главное, в Каменицу ехал Альгидрас. И как бы пафосно это не звучало, но часть меня, околдованная этой чертовой святыней, готова была выть от тоски при одной мысли о том, что я могу его больше не увидеть. Поэтому я отбросила сомнения и решила приступить к сборам.